Пелагея Антиповна Стрепетова, в августе 1877 г. — вышедшая замуж за М. И. Писарева[1] , в летописях театра всегда будет памятна, как неподражаемая по глубине замысла и правдивости и искренности тона исполнительница сильных драматических ролей бытового русского репертуара; она гениально, по словам самого Островского, воплощала на сцене его Катерину в «Грозе»; одним из лучших в ее репертуаре считались также роли Груни в пьесе Островского «Не так живи, как хочется», Дуни — в его же комедии «Не в свои сани не садись», Василисы Мелентьевой — в хронике-пьесе того же названия[2] и Отрадиной, и Кручининой — в пьесе «Без вины виноватые», в которой артистка, по выражению А. С. Суворина, «сама себя превзошла») [3].

Первое письмецо Островского к Писареву относится к 1878 году, когда Писарев и Стрепетова, оставив постоянную службу при театре, гастролировали в разных города[4]; дальнейшие же письма, начинаясь с января 1884 г., идут уже последовательно до апреля 1886 г., т. е. почти до самой смерти Островского, скончавшегося в своем любимом, живописном Кинешемском имении — сельце Щелыкове, 2 июня 1886 г. Письма эти касаются двух пьес драматурга: «Без вины виноватые» и «Не от мира сего», в которых выступала Стрепетова. При всей краткости писем, они вносят нечто новое в те печатные материалы для его биографии, которыми располагает до сего времени историк театра и литературы и на скудость которых справедливо жалуются немногие исследователи, писавшие о нем, — И. И. Иванов, Б. В. Варнеке, J. Patouillet и П. О. Морозов; последний в недавней статье своей: «А. Н. Островский в его переписке (1850—1855)». («Вестн. Евр.» 1916 г., октябрь) с грустью указывает на то, что, несмотря на истекшее со смерти Островского тридцатилетие, «жизнь и деятельность нашего драматурга остаются до сих пор далеко не обследованными», и что многое в его биографии продолжает быть неизвестным или неясным, его обширные литературные сношения в течение долгих лет со всеми сколько-нибудь выдающимися людьми своего времени почти вовсе не затронуты историками нашей литературы и театра[5], и личность Островского, все дальше отходящая от нас, пред-