у него, однако, исчезла после пережитых им испытаний. В результате явились две последние его пьесы, свидетельствующие о росте в некоторых отношениях его таланта, но искаженные — одна вынужденной веселостью, а другая — страшным «судорожным» смехом.

К несчастью для литературы, он к тому времени решил перенести все свои интересы и деятельность «в другие, высшие сферы, где, как и в верхних сферах атмосферы, больше благодетельной для духа тишины и свободы», но откуда далека мирская суета — живой источник для драматического творчества, и стал чуждаться «класса литераторов», который мог бы указать надлежащее направление его таланту.

Так Сухово-Кобылин преждевременно похоронил в себе писателя, но зато, работая в течение многих лет с необыкновенною энергией над собой, он из прежнего, полного противоречий человека, легко поддающегося искушениям жизни и слабого перед ее невзгодами, обратился в строго принципиальную, гармонически сложившуюся и сильную личность, чуждую раздвоения и нерешительности [67].

С. Переселенков.