со всем своим развитием, в Посошкова — он-то и есть идеальная основа его мышления. «Паче-же вещественнаго богатства, — говорит автор книги «О скудости и богатстве» в самом начале своего сочинения, — надлежитъ всѣм намъ обще пещися о невещественномъ богатствѣ, то есть о истинной правдѣ; правдѣ отецъ — Богъ, и правда вельми богатство и славу умножаетъ и отъ смерти избавляетъ; а неправдѣ отецъ дiаволъ, и неправда не токмо вновь богатитъ, но и древнее богатство оттончеваетъ, и въ нищету приводитъ, и смерть наводитъ».

«Самъ бо Господь Богъ рекъ: Ищите прежде царства Божiя и правды Его, и прирече глаголя: яко вся приложатся вамъ, то есть богатство и слава [17]. И по такому словеси Господню подобаетъ намъ паче всего пещись о снисканiи правды; а егда правда въ насъ утвердится и твердо вкоренится, то не можно царству нашему Россiйскому не богатитися и славою не возвыситися. То бо есть самое царства украшенiе и прославленiе и честное богатство, аще правда, яко въ великихъ лицахъ, тако и въ мизирныхъ, она насадится и твердо вкоренится, и вси, яко богати, тако и убозiи, между собою любовiю имутъ жить, то всякихъ чиновъ люди по своему бытiю въ богатствѣ довольни будутъ. Понеже правда никого обидить не пускаетъ, а любовь принудитъ другъ другу въ нуждахъ помогати; и тако вси обогатятся, а царскiя сокровища со излишествомъ наполнятся; и аще и поборъ какой прибавочной случится, то, не морщася, платить будутъ. И аще Великой нашъ Монархъ Петръ Алексѣевичъ, но данной ему отъ Бога благодати и по самодержавной своей власти, вся нижеписанная моего мнѣнiя предложенiя въ бытie произвести повелитъ, то, я чаю, и безъ прпбавочныхъ поборовъ преизлище царская сокровища наполнятся» (с. 2, 3).

Странная политическая экономiя — ибо книга «О скудости и богатстве» по названию своему, естественно, должна иметь политико-экономическое содержание — которая хочет обогощать людей и государства посредством правды и любви! Странный взгляд — и мудрено ли, что этот странный взгляд, который доселе делит с Посошковым вся непосредственно мыслящая великая Русь, который вместе с ним наследовала она от всего своего прошедшего, убеждение в законности которого испила она в чаше спасения, предлагаемой церковью всем верующим и дерзающим, а способность к восприятию всосалась молоком матери, — мудрено ли, что этот странный взгляд не мирится, хотя доселе еще смутно, бессознательно и отчасти робко — с требованиями другого, на другой почве выработавшегося взгляда, в котором эгоизм является принципом и двигателем машины общественного благосостояния, в котором правда и любовь — суть нечто личное, вырабатываемое личным процессом, одним словом, сами по себе, а государство, общество тоже само по себе; в котором общественная жизнь есть таким образом чистый формализм, — в котором узаконена, возведена в науку двойственность внутреннего миpa человека и общественного быта. Странный взгляд! и как ему в самом деле выстоять против взгляда форма-