Сафоев

Фу ты, пропасть! Ах, черт его возьми! (Извольте видеть, он письма пишет… Хорошо ему, а я дожидайся по пяти часов на пыльном проселке под открытым небом, хоть бы тебе кустик! А солнце-то июльское! Вот бабы-то жнут как запросто, а я образованный человек, я в полном одеянии). Так он не приедет? А почему, желаю я знать?

Чингисова

Какую-то причину нашел, да кто ж поверит, я догадываюсь… известно…

Сафоев

Ну да, конечно, как не догадаться! А впрочем, ведь все они нынче, все молодые люди таковы… Я-то уж их знаю, я их знаю хорошо… Вы, как и следует доброй матери, просили меня старого увальня, тунеядца, трутня последить за вашим сыном, поберечь его от увлечений… да нет, не от увлечений, а от пропастей, которых так много в столицах.

Чингисова

Ах, Борис Борисыч, как я вам благодарна.

Сафоев

Нет, что же! Я очень рад был сделаться его другом, его товарищем… Я хотел подавать ему благие советы. Наставления. Ну, да!

Чингисова

Ну, конечно, конечно.

Сафоев

Я хотел его остановить, удержать.

Чингисова

И что же?

Сафоев

Я его удерживаю, а он меня самого тащит, да и увлек меня на старости лет. Я ему о порядке, о экономии, а он где бы нам пообедать сегодня? Ну и поехали, или к Тестову, или в Эрмитаж, а оттуда в театр, потом за город ужинать… да мало ли что еще. Нет уж, покорнейший слуга… мне за ним не угоняться! (Мочи моей не стало, я и бежать в деревню, надо отдохнуть, надо поправить желудок, который я расстроил, состоя ментором при вашим сыне).