Можно предполагать даже, что нечто подобное передано сказанием и об Емпусе, женщине, изменявшейся в бесчисленные формы.

20. Кроме того, не следует забывать и про пляску римлян, которую, весьма почтенную и священную, пляшут в честь самого воинственного бога, Арея, самые благородные из них, так называемые Салии — такое ими носит их жреческая коллегия.

21. Есть, далее, вифинское сказание, немного разнящееся от италийских, по словам которого воинственное божество Приап (по моему мнению, это один из титанов или из идейских Дактилов, поставивших себе задачей обучать воинским танцам) получил от Геры Арея еще мальчиком, но крепким и непомерно мужественным, и не прежде научил его сражаться с оружием, как сделал из него превосходного плясуна. За это ему Гера и награду назначила получать постоянно от Арея десятую часть из того, что ему следует от войны.

22. Что-же касается празднеств в честь Диониса и Вакха, то, думаю, ты и не ожидаешь от меня услышать, что все они проходили в пляске. Существуют три главных рода танцев: кордак, сикиннида и эммелия; каждый из них получил свое название от имен трех сатиров, слуг Диониса, которые были их изобретателями. Пользуясь этим искусством, Дионис укротил Тирренцев, Индийцев и Лидийцев и подчинил себе столь воинственное племя при помощи тех же самых празднеств с пляскою.

23. Поэтому, чудак, берегись, чтобы не показалось нечестием осуждать занятие как божественное, так и таинственное, находящееся под покровительством стольких богов, совершающееся в их честь и доставляющее одновременно столько наслаждения и полезной забавы. Удивляюсь я тебе и вот еще почему: я знаю, что ты большой поклонник Гомера и Гесиода — я снова возвращаюсь к поэтам, — и как же ты осмеливаешься противоречить им, которые хвалят пляску преимущественно перед всем. Ведь Гомер, перечисляя самое приятное и прекрасное, сон, любовь, пение и пляску, ее только одну назвал «безупречной». Его свидетельство, клянусь Зевсом, усвояет, кроме того, пению название «приятного»; а это, и то, и другое, именно и сладостная песня, и безупречный танец, который ты теперь решаешься укорять, присущи искусству пляски. В другой части своей поэзии он же говорит:

«Бог даровал одному человеку способности к войнам,

К пляске способность другому, а также к желанному пенью».

Желанно по истине пение, соединенное с пляской, и это прекраснейший дар богов. И Гомер, по-видимому, разделил все дела на два разряда : войну и мир, и воинским делам противопоставил только эти, как самые прекрасные.

24. Гесиод же, который не от другого слышал, а сам видел муз, пляшущих одновременно с появлением зари, в начале своей поэмы повествует в величайшую похвалу им то, что они «вкруг голубого источника ножками нежными пляшут», водя хоровод вокруг алтаря их родителя. А