этих театров, ни при каких самых убийственных условиях, прекращена быть не может, с точки зрения государственной.

        Театры эти признаны современным государством к величайшей и ответственнейшей деятельности и они обязаны ее продолжать, не взирая ни на какие осложнения как общей внешней, так и своей внутренней жизни, как бы ни было очевидной невозможность борьбы с той же суровой действительностью.

        Положение этих театров осложняется еще и тем, что они не имеют права равняться ни по вольным ценам театрального рынка, ни даже по союзным ставкам, а должны существовать исключительно на чрезвычайно скромные государственные средства, отпускаемые в определенных нормах и давно пора разрушить легенду о золотых горах, кои будто бы эти театры выкачивают из государственного бюджета.

        Отсюда, понятна, та безмерная тяжесть, с которой театры вынуждены регулировать насущнейший вопрос нашего современного бытия — вопрос экономический.

     Таковы те условия, в которых рождается новый сезон — ограниченность материальных средств, пониженный тонус работы художественного персонала, равнодушие публики ко всему не пикантному и не эксцентричному, отсутствие нового репертуара, с одной стороны, и обязательность ведения полным темпом в академическом плане, и при том академически интересную, работу, с другой стороны.

       Академические театры разрешают эту сложную проблему подлинно академически.

      Лишенные возможности по перечисленным выше причинам, достигнуть тех плоскостей, которые единственно только этими учреждениями и могут быть желаемы, они стремятся компенсировать этот ущерб (ими самими более, чем кем либо, болезненно ощущаемый), постановкой на наивозможнейшую высоту имеющегося у них чисто академического материала и сохранением академических традиций, как наследие лучшей части отошедшей в вечность прежней эпохи. Это наследие, тщательно оберегаемое и охраняемое, и должно стать тем фундаментом, на котором уже строится здание грядущего и без которого оно не вырастет. И тем самым для академических театров вопрос «что исполнять» на некоторое время закономерно замкнулся в определенное тесное кольцо, разорвать которое — значит лишить эти театры их цельности.

        На некоторое время, сознательно говорим мы, ибо театры вовсе не отказались, как увидите ниже, от мысли искать новую правду, но принести ее на академическую сцену возможно лишь по проверке ее в опытных лабораториях. А раз сейчас, в данный момент этот вопрос выяснился, то естественно, что центр тяжести перекинулся в плоскость — «как исполнять».

        И сейчас кипит неимоверная работа именно в этой плоскости, — жизнь бьет ключом в бесчисленных «лабораториях» театров, сокрытых от посторонних глаз, но играющих такую громадную роль в жизни театра.

      Созданы художественные советы во всех отраслях деятельности академических театров. Там разрабатываются предположения и планировки репертуара. Читаются лекции о методах постановок и толкованиях типов. Выверяются и «чистятся» тексты. Значительно освежен состав режиссуры. И если уж суждено академическим театрам и еще один сезон оперировать невольно ограниченным материалом, то они решили, по крайней мере, представить его академически. В то же время, однако, как увидите ниже, создается ряд студий, которые должны будут послужить источником новой струи академической жизни, в той мере, однако, в которой совместимо это с их заданием.

       Кипит жизнь буквально круглые сутки и там, где творится и волшебная рама театрального действа, которая не может, конечно, заслонить сути — исполнения, но без которой и само оно, даже в высшем своем проявлении, все же будет не полным. Мы говорим о тех грандиозных мастерских, столь редких по своему масштабу во всей Европе, в которых сейчас любовно творятся никогда невидимыми зрителю, но подлинными художниками своего дела, в которое все они фанатически влюблены,