ложения, которое переходило у него в плоть и кровь, в убеждение души. У Котошихина отрицание — работа одной головы и притом головы, оправдывающей разврат сердца: беглый дьяк, явный прелюбодей и, наконец, убийца, подпадший уголовной каре даже на чужбине — Котошихин не был уполномочен на отрицание, как уполномочен на него Посошков, и мы нисколько не обязаны уважать его отрицательного взгляда, тогда как, напротив, на веру должны принимать то, что говорит [4] Посошков, который не только отрицал, но и полагал, целую жизнь делал дело, целую жизнь словом и примером собственным проповедывал: «чтобъ дней своихъ никакiе люди даромъ не теряли, и хлѣба бъ даромъ не ѣли: Богъ не на то хлѣб намъ далъ, чтобы намъ его, яко червiю съѣвъ, да въ тлю претворити. Но надобно, хлѣбъ ядши, делать прибытокъ Богу и Царю своему, и всей братьѣ и себѣ, дабы не уподобитися непотребному червiю, иже токмо въ тлю вся претворяет, а пользы ни малыя людямъ кромѣ пакости не содѣвает». (Соч. Посошкова, с. 105).

Одним словом, повторяем опять: обличение и отрицание «вельми застарѣвшей неправды» выходит у Посошкова из основ его идеальнjго взгляда. Мы увидим, как строго и сурово оно, увидим, как [5] оно даже односторонне и иногда узко в отношении к живой жизни народа, но должны почтить его, должны признать его относительную законность. Им начинается целый ряд возвышенных, более или менее резких, более или менее пламенных, более или менее правдивых отрицаний во имя идеала, — отрицаний, отмеченных именами Кантемира, Фон-Bизина, Грибоедова, Гоголя. Посошков — представитель отрицательной стороны народного взгляда, основанной на пламенной вере в то, что «Богъ правда: правду Онъ и любитъ» — вере по существу своему жгучей, сухой и тревожной — вере, которая способна была бы иссушить сердце, если бы в том же народе не умерялась столь же пламенною верою в столь же высшее положение, что «Богъ любы есть» [6].

Вера в правду, необходимо порождающая желание осуществить на земле идею правды и, притом, если брать эту веру в крайних проявлениях ея, — осуществить во что бы то ни стало, хотя бы и не без урону, употребляя выражение Посошкова [7] — по существу своему есть отрицательная, ибо выражается всегда в отрицательном, обличительном отношении к неправде жизни. Полагает она на место отрицаемого только общие идеальные основы, иногда весьма смутно, но всегда более или менее личным созерцанием сознаваемые. Тем оно выше, тем плодотворнее, чем яснее эти основы, чем они объективнее, действительнее, чем более стираются личные причины раздражения и заме- няются высшими нравственными. За раздражение беглого дьяка Котошихина, основанное на личных и, притом нечистых побуждениях, за раздражение других его последователей, которые недовольны окружающею их действительностью, потому что нет в ней простору их через меру утонченным потребностям, — потребностям развратным, положим хоть